Дезинтеграция многонациональных обществ была одной из ключевых особенностей развала Советского союза, и, в особенности, децентрализации власти на Южном Кавказе.
Около двух миллионов жителей Южного Кавказа лишились своих домов в результате этнической мобилизации, конфронтации и конфликтов конца 1980-х, начала 1990-х годов.
Двадцать лет спустя это массовое вынужденное перемещение людей по-прежнему остается одной из определяющих черт политической жизни региона и его конфликтов, а в некоторых случаях имеет тенденцию к повторению, как показало перемещение из Южной Осетии в августе 2008 года большей части остававшихся там этнических грузин.
Ключевой вопрос для населения региона
Как в нагорно-карабахском, так и в грузино-абхазском мирных процессах будущее перемещенных сообществ является ключевым вопросом и одним из главных камней преткновения. Поиск решения, учитывающего интересы обеих сторон, сопряжен с огромными трудностями:
- С одной стороны - надежды целых сообществ перемещенных лиц, мечтающих о возвращении в родные дома;
- С другой стороны - опасения людей, которые еще не оправились от последствий конфликта и не могут даже помышлять о том, чтобы их бывшие соседи возвращались обратно.
Наряду с теледебатами, которые проводит наш местный партнер, сеть организаций “Синергия”, последние публикации “Ресурсов примирения” предлагают новый подход к вопросам перемещения на Южном Кавказе. Сотрудники нашей кавказской программы недавно представили результаты своей работы в Школе изучения стран Востока и Африки Лондонского университетa.
Одна из главных целей этой работы – предоставить возможность высказаться людям, пострадавшим в результате перемещения:
Когда речь идет об их собственном будущем, внутренне перемещенные лица хотят быть частью процесса принятия решений.
Паата Закареишвили, сеть организаций “Синергия”
История Европы последних ста лет демонстрирует два совершенно разных подхода к решению проблемы массового перемещения.
В начале эпохи обмен населением представлялся вполне законным способом урегулирования конфликта, например, массовый обмен населением, который произошел между Грецией и Турцией в 1920-е годы.
Но уже к середине 1990-х годов массовое перемещение из Боснии рассматривалось как неприемлемое решение конфликта в этой стране. Несмотря на то, что он был далеко не идеальным и обусловленным уникальной ситуацией Боснии, имевший там место процесс возвращения и/или компенсаторного правосудия для перемещенных лиц открыл возможность обращения вспять процесса вынужденной этнической сегрегации.
Внимание к человеческому фактору
Южный Кавказ находится на перепутье между этими двумя подходами, когда, с одной стороны, отсутствует международное признание массового перемещения или обмена населением или воля их ратифицировать, и в то же время налицо недостаток воли и потенциала реализовать процесс возвращения. Легитимизация массового перемещения населения считается неприемлемой, но пока никому не удалось достичь договоренности по “боснийскому варианту” решения этого вопроса.
В то же время, несмотря на их официальное название - «внутренне перемещенныe лица» (ВПЛ), подрастает целое новое поколение ВПЛ, которые ощущают себя беженцами в собственной стране.
Вы не можете себе представить, что значит жить как ВПЛ. Вы живете в “своем” обществе в окружении “своих людей”, но остальные воспринимают вас очень негативно.
Эсма
Это нелегкие вопросы, и любые обсуждения перемещения, как правило, погрязают в статистических спорах - цифрах одной стороны и ответных цифрах другой, забывая о человеческой цене перемещения. Фильмы в нашем проекте «Кинодиалоги» как раз стараются поправить этот дисбаланс.
Ясно одно: пока эти вопросы не будут решены, множество людей на Южном Кавказе будет по-прежнему жить в подвешенном состоянии.
Вы хотите получить больше информации по этим вопросам?
Читайте о нашей работе с ВПЛ и сетью организаций «Синергия»
Слушайте высказывания самих ВПЛ о конфликте, возвращении и справедливости
Читайте о стойкости Лали Григолавы в ситуации перемещения
Смотрите «Совместные действия: опыт перемещенных лиц в Грузии»