Положение в Южной Осетии
Хотя полномасштабное политическое урегулирование грузино-югоосетинского конфликта по-прежнему не достигнуто, иной подход к переговорам и слаженность действий между официальными и неформальными каналами дают большую надежду на положительный результат, чем в случае Грузии-Абхазии .
Внутренние и внешние факторы удерживают как Южную Осетию, так и Грузию от того, чтобы связывать себя в настоящее время определенными, твердыми обязательствами по поводу статуса. При нерешенности конфликтов в Абхазии, Чечне, Северной Осетии-Ингушетии и Нагорном Карабахе, обе стороны надеются добиться большего путем выжидания. Непостоянная российская политика и влияние в регионе постоянно меняют равновесие сил, а внутренние разногласия в Грузии по вопросам федерализма и открытая оппозиция оставляют ее условия урегулирования неясными. В Южной Осетии сильная ожесточенность среди населения и восемь лет фактической самостоятельности вызвали острое противодействие реальным уступкам. Выборы и в Грузии, и в Южной Осетии в 1999-2000 гг. еще более уменьшат стимулы к компромиссу в краткосрочном плане, так как кандидаты не захотят показаться слишком мягкими. На парламентских выборах в Южной Осетии, состоявшихся в мае 1999 г., большинство мест получила компартия, оппозиционно настроенная в отношении позиции руководства.
В результате этого, грузинские и осетинские лидеры отложили проблему политического статуса в долгий ящик. Хотя переговоры по статусу начались в Москве в марте 1997 г., они ни к чему не привели. Предложения по заключению временного соглашения также не были приняты. Отсутствие протестов по поводу этих медленных темпов свидетельствует о том, что ни одна из сторон не считает, что в ее интересах быстро достичь политического урегулирования
Однако на официальном и неформальном уровне были достигнуты успехи по таким вопросам, как демилитаризация, возвращение беженцев, торговля и восстановление разрушенного. В отличие от Абхазии, экономические и гуманитарные программы не ставились в зависимость от окончательного политического урегулирования, но подкреплялись международными финансовыми инъекциями.
С момента прекращения огня в 1992 г., созданная под эгидой России Совместная контрольная комиссия (СКК) с участием Грузии, Южной Осетии, Российской Федерации и Республики Северная Осетия сыграла ключевую роль наряду с посреднической деятельностью и военным мониторингом ОБСЕ. После того, как ситуация в области безопасности стабилизировалась, СКК неуклонно сокращала совместный российско-грузинский миротворческий контингент до символического уровня. В 1997-98 гг., в соответствии с программой СКК по добровольному возвращению беженцев, с участием и при финансовой поддержке Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) и Норвежского совета по делам беженцев (НСБ), была оказана помощь восьмиста семействам, чтобы они могли вернуться в зону конфликта. Приблизительно 50 тыс. чел. остаются беженцами или ВПЛ, более 30 тыс. из которых в настоящее время находятся в Северной Осетии, 10 тыс. - в Грузии и 5 тыс. - в Южной Осетии.
Нехватка ресурсов и политическая неопределенность помешали проведению в жизнь соглашений и поступлению инвестиций. Однако проект реконструкции по Программе развития ООН (ПРООН) на сумму 2 млн. долл., заслуживший высокую оценку благодаря заложенной в нем совместной грузинско-осетинской модели принятия решений, и проект ЕС стоимостью 3.5 млн. ЭКЮ, намеченный на 1999 г., могут оказаться катализаторами экономического развития.
Неформальные встречи ключевых политических фигур при содействии Группы по регулированию конфликтов и НСБ внесли весомый вклад в успех переговоров. ОБСЕ и НПО, подобные организации "Вертик/Линкс", облегчили прямой контакт между осетинскими и грузинскими журналистами, парламентариями, учеными, молодежью и деловыми людьми. Часто упускаемые из виду, эти усилия представляют собой серьезнейшую опору важнейшей предпосылки переговоров - что осетины и грузины смогут достичь взаимоприемлемого политического решения только тогда, когда восстановятся личные, межобщинные и экономические связи.