Гражданские инициативы

Конфликт вокруг Абхазии породил на свет множество гражданских мирных инициатив, но удалось ли тем, кто предпринимал эти усилия, изменить способ действия отдельных людей и целых обществ и открыть новые перспективы разрешения конфликта и достижения прочного мира после шести лет патовой ситуации?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо провести грань между "дипломатией первого канала" (first-track diplomacy), проводимой должностными лицами, руководителями и дипломатами из Грузии и Абхазии и международными посредниками, и "инициативами второго канала" (second-track initiatives), выдвигаемыми отдельными лицами или группами, не имеющими официального статуса и представляющими лишь себя и свои собственные принципы.

Некоторые выступления на ниве миротворчества были инициированы местными учеными, преподавателями или журналистами, проживающими в зоне конфликта и ищущими путей преодоления его последствий. В некоторых случаях такие люди и в Грузии, и в Абхазии образовали НПО для достижения своих целей. Другие инициативы поступали от международных неправительственных организаций или отдельных лиц вне региона. Действия и роли менялись со временем, отражая динамику политической ситуации и положение в сфере безопасности, усовершенствование навыков местных НПО и опыт, накапливаемый их международными партнерами. В то время как некоторые выступления страдали отсутствием ясной цели, другие вдохновлялись убеждением, что гражданские инициативы открывают возможности для диалога и анализа, которые редко дают официальные переговоры, особенно когда одна сторона (подобно Абхазии) не является международно признанной.

Некоторые инициативы по разрешению конфликта выдвигались западноевропейскими, американскими и российскими организациями еще до прекращения огня 1994 г., когда ввод МООННГ и КСПМ гарантировал международным НПО достаточную безопасность, чтобы начать изучать возможности внести свой потенциальный вклад в процесс урегулирования. Разработка программы организации "Добровольцы ООН" наряду с большей стабильностью в зоне конфликта начиная с 1995 г. стимулировали появление гражданских инициатив благодаря поступлению информации и анализа и организации многочисленных поездок представителей международных НПО в Абхазию. Работая на том поприще, где личное сплетается с политическим, в той сфере, в которой доверие и уважение служат предпосылками для разработки и отстаивания инициатив, значительную роль играла и продолжает играть постоянная причастность к этой работе ряда личностей и организаций. Преданность делу местных активистов создала возможность для развития процесса гражданского миротворчества, но технические и психологические трудности межобщинного диалога часто требовали привлечения внешних посредников.

Многогранная активность

Гражданские начинания после окончания войны в 1993 г. касались гуманитарных и экологических вопросов, образования, психологических травм (особенно у детей), мониторинга прав человека, анализа конфликтов, СМИ, развития гражданского общества и демократизации, причем некоторые из этих проблем непосредственно связаны с процессом урегулирования. Такие международные НПО, как "Интернейшнл алерт" ("Международная тревога") (ИА), "Линкс", Бергхофский Центр конструктивного регулирования конфликтов и "Консилиэйшн рисорсиз", а также ученые из Калифорнийского университета (в Ирвине, КУИ) и Свободного Брюссельского университета (СБУ) организовали немало встреч на нейтральной территории, которые дали возможность активистам противоборствующих сторон налаживать отношения и развивать диалог по существенным вопросам. Такие встречи предоставили ценную возможность разрушить стереотипы, укоренившиеся благодаря послевоенной разобщенности обеих сторон, и предложить новые идеи и подходы к урегулированию конфликта.

Эти инициативы не касаются осуществления властных полномочий. Главное внимание в них привлечено к взаимосвязям, отношениям, идеям и навыкам, и они путем налаживания эффективных процессов побуждают стороны решать разделяющие их трудные вопросы. Отправной точкой для многих начинаний служат подготовительные мероприятия. ИА организовала в 1993 и 1994 гг. три двухнедельных семинара для развертывания дискуссии на тему об урегулировании конфликтов и создания обстановки, в которой жители Северного Кавказа и Грузии могли бы совместно проанализировать конфликты в своих регионах. Точно так же в 1995 г. Центр международного развития и регулирования конфликтов при Университете штата Мэриленд пригласил по одному человеку от Грузии, Абхазии, Южной Осетии, Азербайджана и Армении для прохождения четырехмесячной программы, направленной на то, чтобы научить их организовать НПО, которые могли бы заниматься работой по разрешению внутренних конфликтов в этих регионах. По возвращении абхазский и грузинский участники помогли создать НПО у себя дома. Абхазский участник впоследствии стал заместителем министра иностранных дел. По словам министра иностранных дел, на его назначение оказало влияние его пребывание в штате Мэриленд, позволившее перенести полученные там знания на дипломатические форумы. Относительно малочисленные, но политически активные группы людей в Грузии и особенно в Абхазии создают тесно взаимосвязанную среду гражданских и политических акторов и существенно расширяют сферу потенциального влияния неофициальных инициатив.

Начиная с середины 1996 г. международные НПО в своих гражданских инициативах попытались перейти от улучшения отношений к налаживанию диалога по существенным вопросам. Это происходило отчасти в ответ на медленный прогресс официальных переговоров, а отчасти благодаря возросшему пониманию сдерживающих политических факторов. Для того, чтобы создать более раскованную обстановку для диалога и с учетом того, что общие потребности могут перерасти в общие проекты, внимание на многих встречах привлекалось к состоянию окружающей среды, молодежным или женским проблемам. Но в большинстве случаев оказалось нелегко перейти от процессов открытого диалога к конкретным мерам, которые могли бы способствовать укреплению доверия и примирению. Политика доноров часто стимулировала совместные действия, в то время как абхазские участники предпочитали говорить о параллельных проектах, не желая быть принуждаемы к сотрудничеству в соответствии с чужими планами. В результате, сбор денег на длительные проекты, особенно те, что проводились в жизнь в одной лишь Абхазии, шел нелегко, что временами ставило под угрозу работу организаций или приводило к фальшивому партнерству.

Работа только на одной стороне конфликта стала важной частью гражданских мирных инициатив. В Грузии при поддержке международных организаций была создана сеть активно действующих НПО. Однако в Абхазии, из-за больших политических и материальных ограничений, являющихся следствием вызванного войной социального распада, НПО оказались более изолированы. Это отрицательно сказалось на степени их подготовки к участию в конструктивном диалоге со своими грузинскими коллегами. На проблему неравенства возможностей обратили внимание Бергхофский Центр, который спонсировал в 1997 г. проведение встречи, чтобы помочь местным акторам в разработке своих мирных стратегий, и "Консилиэйшн рисорсиз", которая, в сотрудничестве с местными экспертами и организацией "Добровольцы ООН", провела в 1998 и 1999 гг. подготовительные семинары по работе в условиях конфликтов, стратегическому планированию и профессиональной квалификации журналистов и неправительственных организаций. Калифорнийский университет активно сoчетал поддержку развития НПО в Абхазии с проведением встреч-диалогов по проблемам охраны окружающей среды и роли гражданской дипломатии.

Мероприятия, проведенные Свободным Брюссельским университетом и носившие частью научный, частью политический характер, свидетельствуют о стремлении активизировать совместные размышления и оживить мирный процесс новыми идеями. Грузинские и абхазские ученые посетили два семинара, посвященные роли международного сообщества в урегулировании грузино-абхазского конфликта и моделям суверенитета. Впоследствии ученые и ответственные лица совершили совместные исследовательские поездки в Швейцарию и Бельгию, где в сравнении изучали опыт федерализма в этих странах. Научное сотрудничество имело целью развернуть столь необходимую дискуссию среди лиц, формирующих общественное мнение, а также побудить интеллектуалов с обеих сторон провести анализ корней конфликта и перспектив будущего урегулирования. Отчеты о слушаниях были изданы на русском языке и распространены в регионе. Экземпляр книги лежал на столе Владислава Ардзинбы, когда грузинский тележурналист брал у него интервью в 1999 г., что указывает на то, что материал дошел до самого высокого уровня.

Такие инициативы могут оказать глубокое воздействие на позиции отдельных лиц. В январе 1997 г. организация "Добровольцы ООН" и Бергхофский Центр провели семинар с участием двадцати двух представителей Грузии и Абхазии, в основном не принадлежавших к правительственным кругам. Семинар состоялся в Штадтшлайнинге (Австрия) и проводился на тему "Демократизация в переходных обществах". После одного из заседаний некоторые участники были потрясены, увидев, насколько хорошо оппоненты понимают нужды и опасения друг друга и при этом по-прежнему упорно отстаивают свои позиции. В то время как большая часть гражданских мирных инициатив проходила с участием "акторов гражданского общества", на некоторых мероприятиях, как например на встречах, организованных Группой по регулированию конфликтов в Гааге в 1994 и 1995 гг., в неофициальном порядке присутствовали официальные лица и политические лидеры обеих сторон.

Урок, который можно извлечь из несметного числа проведенных встреч, состоит в том, что политические изменения происходят не только в результате создания доверительных отношений, но и в процессе обмена выгодами и уступками, а также создания правовых структур, в которых происходит притирка друг к другу конфликтных отношений и более широких изменений взглядов в обществе. В то время как переговоры - сфера деятельности официальной дипломатии, генерирование идей зачастую легче происходит в неофициальном гражданском окружении. Передача этих идей наверх, на переговорный процесс и параллельно, обществу в целом, однако, является нелегкой задачей.

Препятствия и ограничения

Гражданские инициативы натолкнулись на ряд политических и технических препятствий. Связь с Абхазией как из Грузии, так и из более далеких мест, в лучшем случае неустойчива. Иностранцам, совершающим поездки в Абхазию, часто приходится рассчитывать на вертолеты, самолеты или бронетанковую технику МООННГ и автотехнику агентств по оказанию помощи, или же просто переходить по мосту через Ингури.

Для оформления поездки за границу абхазу порою требовалось обратиться в МИД Грузии и России, а также приобрести пропускные документы ввиду непризнания абхазских паспортов. Некоторые абхазы предпочитают для удобства брать российские или армянские паспорта, но это позволяет противникам подвергать сомнению их приверженность к Абхазии. Сочи, расположенный по ту сторону абхазской границы в России, был наиболее обычным местом для встреч, поскольку лишь в очень редких случаях после войны абхазские гражданские акторы ездили в Грузию или грузины - в Абхазию. Сложности, с которыми связаны передвижения для абхазов, иллюстрируют асимметричность отношений: Грузия и Россия в какой-то степени решают, кто из абхазов может путешествовать и, следовательно, какие могут происходить встречи. Грузия не желает отказываться от этих рычагов влияния даже при том, что это накладывает элемент политического и психологического принуждения на все аспекты переговорного процесса.

Состав делегаций на встречах также вызывает проблемы. В 1997 г. встреча абхазских и грузинских парламентариев в США была сорвана, когда в состав грузинской делегации вошел лидер "правительства в изгнании", с которым абхазы отказываются иметь дело. Однако когда на встречи приглашаются те, кто с большей готовностью желает вести переговоры, за один стол не обязательно будут усажены люди влиятельные или такие, между которыми будет труднее всего наладить доверие - представители абхазов и ВПЛ. Это указывает на то, что НПО часто имеют дело с людьми, к которым они могут иметь доступ, а не с теми, кто обладает наибольшим влиянием на ход мирного процесса. Процессы разрешения конфликтов и налаживания доверия часто рассматривались как элитарные, поскольку, как правило, на подобные встречи то и дело приглашаются одни и те же люди. Это особенно справедливо в случае Абхазии, где круг вовлеченных в это дело лиц намного уже, чем в Грузии. Это приводит к усталости от процесса урегулирования конфликта, особенно со стороны Абхазии, поскольку ключевых местных партнеров изнурили бесчисленные миссии по выяснению фактов и приглашения на различные встречи. Малочисленность групп, причастных к этой деятельности, иногда делает их политически уязвимыми и накликает на них обвинения в том, что они оторвались от общества в целом и стали заложниками собственных правительств или уступают правительственному давлению.

Еще одной чувствительной проблемой является порядок встреч. По временам абхазы отказывались участвовать в двусторонних встречах, поскольку они как бы символизируют признание статуса Абхазии в составе Грузии, и стремились придать им региональное, кавказское измерение. Это имеет свои положительные и отрицательные стороны. Этим подразумевается, что контакт будет поддерживаться на более широких форумах, тогда как в противном случае он мог бы быть сведен к нулю; более широкий состав участников дает повод для проявления солидарности с абхазами. В то время как региональная интеграция и сравнение с другими кавказскими конфликтами несомненно оказывают влияние на возможность нахождения способов достижения окончательного решения, существует, однако, озабоченность по поводу того, что региональные встречи размывают дискуссию по трудным вопросам политического статуса и возвращения ВПЛ.

Болезненной проблемой является также конфиденциальность. Участники, возможно, были бы не прочь прозондировать более радикальные идеи на конфиденциальных встречах, но при этом будет меньше возможностей сделать эти дискуссии достоянием гласности. В отличие от политиков, те, кто участвует в данных встречах в личном качестве, часто проявляют осторожность, так как, хотя они не имеют мандата, они часто рассматриваются как представители более широкой общественности.

Согласование усилий

Ряд частично совпадающих друг с другом гражданских мирных инициатив требует согласования или распространения между собой информации заинтересованными акторами. Однако такие усилия наталкиваются на вызов конкуренции из-за финансирования, престижа и контактов; беспокойство насчет конфиденциальности; разногласия (вплоть до противоречий) в подходе, политике, анализе, и основополагающих теориях; плохие личные отношения и недостаток ресурсов для налаживания четкой координации.

Тем не менее, имеет место удивительно эффективная координация международных усилий по конкретным вопросам. "Добровольцы ООН" неофициально держали других акторов в курсе инициатив и продумывали стратегии проводимых мероприятий совместно с международными НПО. Было проведено несколько встреч и поддерживалась все более и более тесная связь между международными НПО, вовлеченными в долгосрочные процессы урегулирования грузино-абхазского конфликта. Кроме того, грузины и абхазы, принимая участие в миротворческих процессах на различных уровнях, информируют международные организации о ходе выполнения выдвинутых инициатив.

Оценка Гражданских мирных иннициатив

Гражданские мирные инициативы необходимо оценивать, рассматривая их взаимосвязь с политическими переговорными процессами и обществом в целом, а также воздействие первых на вторые. В то время как на политическом уровне ООН время от времени проявляла благожелательную осмотрительность в отношении попыток международных НПО организовывать различные встречи, она оказывала им техническое содействие и проводила частые брифинги по обсуждаемым вопросам. Управление ООН по координации гуманитарных вопросов (UN Office for the Coordination of Humanitarian Affairs, UNOCHA) и "Добровольцы ООН" пошли еще дальше. Первое обеспечивает почтовую службу между Тбилиси и Сухуми. Последние по инициативе своего полевого координатора с 1996 по 1999 гг. Мартина Шюмера финансировали и участвовали в целом ряде мероприятий по укреплению доверия и повышению квалификации с участием местных и международных НПО. Приняв сама почти "второканальный" (инициативно-гражданский) характер, организация "Добровольцы ООН" наладила связь между международными НПО и другими агентствами ООН. В то время как международные НПО извлекают пользу из этих связей, они редко вступают с ООН в упорядоченные дискуссии об эффективности миротворческих стратегий.

Международные НПО приложили значительные усилия, чтобы завязать отношения с представителями правительства и политическими деятелями с обеих сторон. Свое влияние оказывают и индивидуальные встречи, проводимые вне рамок инициатив по налаживанию диалога или укреплению доверия. Это особенно относится к Абхазии, где возможности обсуждения проблем более редки по причине ограничений в передвижении.

Попытки международных НПО рассмотреть роль России в мирном процессе, однако, предпринимались реже. Это отражает тот факт, что Россию, как правило, представляют в виде некоего "серого кардинала", скрывающегося за кулисами. Российские НПО не нашли для себя определенной роли, поскольку многие, особенно с грузинской стороны, воспринимают Россию как небеспристрастную сторону.

Труднее установить, в какой степени идеи усваиваются участниками официальных переговоров. Приведем два примера, показывающие, каким образом может происходить такое взаимное обогащение. Укрепление доверия, которым ранее занимались лишь активисты, выдвигавшие гражданские инициативы, приобрело большую значимость в официальном процессе переговоров в результате встреч, организованных в целях "укрепления взаимного доверия". Под эгидой ООН и с помощью правительств Греции и Турции в Афинах в октябре 1998 г. и в Стамбуле в июне 1999 г. происходили встречи делегаций бизнесменов, журналистов, политиков и представителей культурной элиты. С одной стороны, эти встречи по укреплению доверия имели целью восстановить связи между сторонами - чего неоднократно пытались добиться своими инициативами многие активисты НПО. С другой стороны, присутствие высокопоставленных должностных лиц создавало возможности для неформальных переговоров, охватывающих как политические, так и социально-экономические проблемы, а также такие вопросы, как обмен газетами и бюллетенями телевизионных новостей.

Уже в 1996 г. гражданские активисты открыто рассматривали вопросы экономического сотрудничества, развития и влияния блокады на готовность абхазов вести конструктивные переговоры. Хотя эти проблемы безусловно являлись предметом официальных переговоров, в то время они лишь в минимальной степени подвергались публичному обсуждению. После совместного заседания в начале 1997 г. грузинские участники выступили с призывом о необходимости экономических стимулов как способе достижения прогресса, но подверглись за это жестокой критике. И все же к концу года одна из трех рабочих групп только что созданного Координационного Совета была посвящена социально-экономическому развитию. Впоследствии Миссия ПРООН по оценке потребностей выделила этот аспект как возможно наиболее перспективный участок, на котором может быть достигнут прогресс. Трудно установить причинную связь, но существенное значение имел тот факт, что определенные группы граждан готовы были поднимать эти вопросы публично, особенно в Грузии.

Влияние гражданских мирных инициатив на общество в целом оценить труднее. По самой своей природе гражданские инициативы подразумевают самостоятельность действий, которая отсутствовала при советском авторитаризме. Западные правительства и международные НПО указывали на то, что развитие гражданского общества, как бы нечетко это понятие ни определялось, служит противоядием от этнического национализма и подспорьем для демократизации. Гражданские мирные инициативы способствуют этому процессу. Возникающие НПО стали все чаще заниматься проблематикой, связанной с конфликтами, стремясь развернуть более широкие дискуссии по вопросам урегулирования и совершенствовать гражданские институты как средство для выработки в обществе готовности к урегулированию. Это не обязательно означает, что неполитические акторы будут более склонны идти на компромисс, чем политические лидеры, но служит признанием того, что урегулирование, не приемлемое для общественности, с трудом можно будет сохранить и что строить мир нужно одновременно и на высоком политическом уровне, и на уровне общества в целом. Недостаточное обсуждение в обществе успехов или неудач на переговорном процессе говорит о том, что политики и гражданское общество находятся в отрыве друг от друга. Лидеры не проявляют охоты создавать базу поддержки для компромисса, опасаясь, что люди этого не воспримут. Поэтому так важна роль НПО и общественных движений - они стремятся восполнить этот пробел и стимулировать диалог внутри и между общинами, которые ослаблены и разъединены насилием.

Весьма вероятно, что несмотря на все их усилия, местные и международные гражданские группы непосредственно не влияют на предполагаемые мирные соглашения, которые вырабатываются политическими лидерами и дипломатами на переговорах. В конце концов, до урегулирования, по-видимому, еще далеко и ни в Грузии, ни в Абхазии нет сильных общественных групп, выступающих за мир. Тем труднее превратить усталость от войны в желание мира и примирения, но работа местных и международных НПО дает людям возможность и стимулы уделять большее внимание процессам социальных перемен. Если гражданские акторы смогут содействовать осуществлению долгосрочной программы постоянного анализа фундаментальных проблем и корневых причин конфликта, это могло бы помочь проведению необходимых политических изменений и повлиять на выбор, который делают оба общества.

Автор хотел бы поблагодарить Джонатана Коэна за его содействие в работе над этой статьей.

ВЗГЛЯД ИЗ ГРУЗИИ

Паата Заакареишвили

Паата Закареишвили - заведующий аппаратом комитета парламента Грузии по правам человека и этническим меньшинствам. Он участвовал в ряде проектов диалога НПО и способствовал проведению обменов военнопленными и заложниками в грузино-абхазском и нагорно-карабахском конфликте.

Общественная реакция на первые встречи представителей абхазских и грузинских НПО была настолько отрицательная, что люди в Грузии хотели преследовать их участников по суду. Несмотря на осуждающие публичные заявления и сообщения в печати, контакты продолжались. Связав разрешение конфликта с соблюдением и защитой прав человека с обеих сторон, эти встречи положили начало процессу примирения. Пусть медленно, но это способствует более широкому общественному пониманию своей ответственности рядовыми гражданами, без которой создание гражданского общества, столь важного для прочной демократизации, было бы невозможным. По-прежнему недостает дискуссий по фундаментальным разногласиям, и слишком часто проявляется непонимание предметов озабоченности другой стороны. Контакты помогли развеять образ врага, хотя пока что и не в обществе в целом. Поэтому главная цель инициатив гражданского диалога, как между общинами, так и внутри них, должна состоять в разрушении негативных стереотипов. Прочное урегулирование этого конфликта может быть основано лишь на готовности грузин и абхазов осознать политическую и социальную травму, которую испытали обе стороны. Это требует более высокого уровня осмысления, и до настоящего времени именно гражданские мирные инициативы стараются ставить перед собой эти вопросы.

ВЗГЛЯД ИЗ АБХАЗИИ

Лиана Кварчелия

Побудительный мотив встреч НПО - содействие диалогу как альтернативе насилию, хотя многие в абхазском обществе полагают, что скрытым намерением Грузии в таких инициативах является попытка восстановить общее государство путем усилий на ином уровне. Поскольку Абхазия не была признана как государство, это считается особенно опасным для абхазских устремлений. Этим объясняется больший энтузиазм, проявляемый среди грузин в отношении двустороннего сотрудничества; в этом и причина того, почему абхазские НПО пытались изменить формат встреч, чтобы включить в состав их участников представителей других регионов Кавказа. Темой двусторонних контактов, как правило, были конкретные вопросы, как например загрязнение Черного моря, поиск пропавших без вести или роль гражданских инициатив. Практические результаты были скромны, но завязывались отношения между людьми. Самым большим достижением до настоящего времени было взаимное понимание того, что имеется возможность приобрести более реальное представление о предметах озабоченности друг друга и что диалог как с общественными группами, так и с элитами, - лучший путь достижения мира и стабильности в регионе.